Он оказался в одной тюрьме с Кононом Молодым. Старинный, мрачный Уормвуд-Скрабс, английская тюрьма. Конон получил 25 лет, а Блейк 42 года заключения за шпионаж. Они делали одно дело,...
Он оказался в одной тюрьме с Кононом Молодым. Старинный, мрачный Уормвуд-Скрабс, английская тюрьма. Конон получил 25 лет, а Блейк 42 года заключения за шпионаж.
Они делали одно дело, но Конон был иностранцем. А Блейк англичанином, предавшим Родину. Как-то, на прогулке, Конон прошептал Блейку, что они еще увидят праздничную Москву.
Это оказалось правдой, хотя никто из них не верил в то, что такая возможность имеется. Молодого обменяли на Гревилла Винна, а Блейк сам сумел освободиться. И оба стояли рядом на трибуне, в день пятидесятилетия Октябрьской Революции.
Друзья не оставили Блейка в беде. Покинув тюрьму, он тайно добрался до Европы, а потом и до Берлина. Разведчик, который оказался самым загадочным, среди раскрытых, и сегодня интересен нам. А ему, на минуточку, уже 95 лет.
Дорога в русскую разведку
Он получил ускоренное военное образование, а способности к языкам привели на работу в СИС (Сикрет интеллидженс сервис MИ-6). Была проведена тщательная проверка, и по собеседованию, его приняли в разведку МИ-6.
Дж. Блейк, курсант военно-морского училища, 1943 г.
Блейк отлично знал немецкий язык, и стал готовить диверсантов для работы в немецком тылу. Он, как знаток нескольких языков, принимал участие в операции “Оверлорд”. Военная разведка сопровождала союзнические войска в Нормандии.
Кто враг?
Победа принесла ему новое назначение. Он уезжает в Гаагу, где занят созданием агентурной сети. Потом уезжает в Гамбург, и занимается сбором сведений о советских войсках.
Создав две группы из бывших фашистов, он перебрасывает их на территорию ГДР. Но советская контрразведка…В 1947 году он уходит в дипломатический корпус. Это легальное прикрытие разведчика.
Прекрасный знаток русского языка готовит кадры, которые могут работать против СССР. Оказавшись в Сеуле, он получает задание создать агентурную сеть для работы против Советов.
Начавшаяся война в Корее изменила мировоззрение британского разведчика. Американские самолеты утюжили города и села Кореи. Вопросы встали неожиданно, и требовались немедленные ответы.
Кто он? На чьей стороне правда? Где принимать участие в сражении?
Когда войска Кореи и добровольцы из Китая двинулись в наступление на столицу страны, в посольстве остались только трое сотрудников. Среди них был и Блейк.
Они подверглись интернированию и оказались в Пхеньяне. В лагере, где разместили интернированных, была огромная библиотека. Блейк начал знакомиться с трудами Маркса, Ленина.
Он был любознательным мужчиной. Политика втянула его в себя. Переосмысление своей жизни, политического курса Англии… Он передал письмо резиденту советской разведки. Блейк знал службу.
На встречу пришел полковник Лоенко. Они долго общались. Джордж предложил оказывать услуги разведке СССР, но наотрез отказался от какого-либо вознаграждения. Он считал, что так сможет осуществить демократические мечты.
И сразу передает ценные сведенья о спецслужбе. Внимательно обсудив все варианты сотрудничества, они расстались, довольные друг другом. Возвратившись из Азии, он спокойно прошел контроль службы безопасности.
Его ждет новое назначение – начальник отдела «Игрек», осуществляющего прослушку при помощи техсредств. Руководство считало, что Блейк наиболее успешно сможет применять средства против СССР. Его знание языка было определяющим.
«Золото»
Австрия стала той страной, где решили начать проведение технической операции против советских войск. Предполагалось, что есть необходимость и возможность подсоединиться к линии связи СССР. Это удалось сделать в 1952 году.
Но переговоры шифровались. Так что прослушка была бессмысленной. Но, Ланн, резидент СИС, все равно получил повышение, и уехал в Западный Берлин.
И предложил провести опыт уже в Берлине. Но необходимо было выкопать туннель более полукилометра в сторону советской зоны.
Операции присвоили имя – «Золото». Конечно, она оправдывала название. Столько денег закопать в землю… По этому поводу состоялось совещание, а отчет о нем лег на стол здания на Лубянке.
Москва тоже нашла в операции свой интерес – через этот канал связи можно поставлять «дезу» потенциальному противнику, не затрачивая никаких средств для этого.
Туннель строили два года. И очень радовались короли западного шпионажа данному событию. За один год было прослушано множество переговоров, записано много «нужной» информации.
Они слушают «дезу». Но операцию надо было завершать. И туннель обнаружили. Когда металлическая дверь была взорвана, операторы прослушки в панике бежали, бросив секретную аппаратуру.
Скандал был грандиозный. Написано множество дипломатических нот, выдворены дипломаты.
Главный герой операции не пострадал. Он продолжал усиленно трудиться на благо СССР. СИС в Германии работала под полным контролем советского разведчика. 200 агентов разоблачили разведчики ГДР с его подачи.
Иуда
Все дипломаты находятся под контролем внешней разведки. Атташе США вдруг встретился с мужчиной в воинской форме и с кокардой на шапке. Контрразведка отследила мужчину.
Попов Петр Семенович, сотрудник ГРУ, приехал из Калининграда. Его «прихватили» во время интимной встречи. Советским это строго запрещалось.
П.С. Попов после ареста
Длилась связь Попова с разведкой США довольно долго. Но в 1958 году Попов вернулся на Родину, а связь осталась с разведкой. Он снабжал США сведеньями о структуре войск, деятельности ГРУ.
От него американцы узнали, как проходит отбор на службу в разведку, кто и как готовит сотрудников, кто уезжает за рубеж и в какие страны. Он сдал даже своих агентов. Блейк нашел предателя.
Попов согласился принять участие в оперативной игре. Это требовалось потому, что нужно немедленно вывести резидентуру из-под удара. Разведчиков, раскрытых Поповым, срочно отозвали на Родину.
Контрразведка играла с США. Попов передал документы секретной ракетной программы. Здесь решено Лэнжелли (атташе США) задержать. Все выглядело очень эффектно. Военный атташе покинул с позором СССР.
Разведчиков к этому времени заменили в западных странах. Блейк, как всегда, не пострадал.
Провал
Михаил Голеневский, резидент польской разведки, «ушел» на Запад. Он знал о Блейке. Блейка отозвали в Лондон из Ливана. Подозрения были, но… Вернулся Блейк, и сразу попал на допрос.
Контрразведчики два дня пытались хоть что-то вытащить из него. На третий день стало понятно, что улик нет. Суд не примет во внимание голословные утверждения Голеневского. Нужны были признания самого обвиняемого.
Когда его обвинили в предательстве из страха и корысти, Блейк вспыхнул. Он яростно сказал, что добровольно предложил свои услуги СССР.
Многие считают, что Блейк поступил непрофессионально. Но и сегодня он утверждает, что поступил единственно приемлемо для него. Он говорит, что его убеждения стали причиной работы на советскую разведку.
КГБ одним махом уничтожили вражескую разведку в странах Варшавского договора.
Суд признал виновным дерзкого Блейка. И приговорил его к 42 годам лишения свободы. То есть, пожизненно. Но Блейк был общительным и умным мужчиной. Подружившись в тюрьме с ирландцем Шин Бэрком, он бежал из Англии.
В Берлине очень удивились гостю из ящика из-под детской кроватки. Но примчался советский резидент, и увез его с собой.
Блейк считает Россию своей Родиной.
В ночь на 28 апреля 1938 года Ландау арестовали. Он не мог переступить порог, и двое чекистов вынесли его под руки. По вновь открывшимся документам можно предположить, что готовился грандиозный процесс физиков, наподобие «дела врачей». Ордер на арест Ландау был подписан заместителем наркома внутренних дел Михаилом Фриновским, суперпалачом сталинского режима. Это означало, что делу придавалось особое значение.
Л. Д. Ландау: «То, что Ленин был первым фашистом – это ясно», «Наша система, как я ее знаю с 1937 года, совершенно определенно есть фашистская система и она такой осталась и измениться так просто не может. Поэтому вопрос стоит о двух вещах. Во-первых, о том, в какой мере внутри этой фашистской системы могут быть улучшения... Во-вторых, я считаю, что эта система будет все время расшатываться. Я считаю, что пока эта система существует, питать надежды на то, что она приведет к чему-то приличному, никогда нельзя было, вообще это даже смешно. Я на это не рассчитываю»
Анатолий Разумов
Анатолий Яковлевич Разумов – старший научный сотрудник, руководитель центра «Возвращенные имена» рассказал читателям «Новой газеты» об ужасах репрессий и расстрелов, фальсификации дел и безнаказанности палачей во времена «Большого» и «Красного» террора, а также об особенностях составления книг памяти о жертвах этих событий.
Хомизури Г. П.
Придерживаясь принципа презумпции невиновности, я привожу только те тексты, где есть точное указание на авторство В. И. Ленина. Как председатель Совнаркома и лидер партии, он, разумеется, несет ответственность за все документы, принятые СНК и ЦК партии.
Хомизури Г. П.
Террор – неотъемлемый атрибут коммунистического режима, только благодаря террору он может существовать.
Козлов В. А.
История массовых беспорядков при социализме всегда была закрытой темой. Талантливый историк Владимир Козлов дает описание конфликтного противостояния народа и власти во времена фальшивого "безмолвия" послесталинского общества. Приводятся малоизвестные документальные свидетельства о событиях в лагерях ГУЛАГа, о социальных и этнических конфликтах. Автором вскрыты неоднозначные причины, мотивы, программы и модели поведения участников протестных выступлений. Секретный характер событий в советское время и незавершенность работы по рассекречиванию посвященных этим событиям документов, а также данный автором исторический анализ массовых беспорядков делают это издание особенно актуальным для нашего времени, когда волна народных волнений прокатилась не только по нашей стране, но и по территориям бывших республик СССР.
79 лет назад Ольга Боровская случайно забрела на место расстрела в Куропатах. В годы сталинских репрессии там были убиты больше 30 тысяч человек.
30 октября в России - День памяти жертв политических репрессий. В десятках городов накануне и в этот день пройдут мемориальные акции. В этом году памятную дату окружает как никогда много вопросов и сомнений. Все чаще слышны рассуждения о том, что репрессий не было, и что это изобретение эпохи перестройки, придуманное для очернения Советского Cоюза. Мы попросили историка Сергея Бондаренко рассказать, как спорить с такими утверждениями. В этот раз наши карточки построены вокруг самых распространенных тезисов скептиков и ревизионистов, ставящих под сомнение историю советского политического террора.
Французский коммунист Гиенэф приехал в СССР в 1923 году, где стал видным авиационным деятелем (некоторое время он даже жил в доме ГПУ на Лубянке). В 1933 году он покидает СССР. Во Франции Гиенэф написал книг о сталинском режиме, который он характеризует как «самую безжалостную машину эксплуатации человека человеком, не снившуюся самому Карлу Марксу». Советский режим он характеризует как фашистско-технократический.
Список репрессированных членов АН СССР начал формироваться Ф.Ф.Перченком и был опубликован уже после его смерти в сб. "Трагические судьбы: репрессированные ученые Академии наук СССР" (М.: Наука, 1995), более детальный список, включавший репрессии ученых, которые впоследствии были выбраны в АН СССР, был опубликован в книге: In memoriam: Исторический сборник памяти Ф.Ф.Перченка, М.; СПб.: Феникс, Atheneum, 1995, с.141-210. Нынешний список основан на этой публикации, но в него внесены небольшие уточнения различных биографических данных. Ряд дат смерти некоторых ученых, к сожалению, до сих пор является в точности неустановленным.
Почему Горбачев не отправил в Вискули спецназ? – вот, похоже, главный вопрос, который терзает в дни 25-летия гибели СССР. А КГБ СССР разрушился в те же дни, что и сама страна?
Действительно — почему?
Так как сам Михаил Сергеевич от ответа на эти вопросы уходит, мы решили задать его полковнику КГБ в отставке Михаилу Головатову , который в декабре 1991-го возглавлял группу «Альфа».
Не просто безвластие
— Все интервью с вами, Михаил Васильевич, заканчиваются сюжетом о том, как после штурма Вильнюсской телебашни вы возвращаетесь в Москву с гробом своего убитого в Литве товарища – лейтенанта Виктора Шатских, и Горбачев говорит свое знаменитое: «Я «Альфу» в Вильнюс не посылал»… А что было дальше-то ?
— Мы понимали, что Прибалтику уже не вернуть, а в августе 1991-го почувствовали, что в Москве назревает то же самое. Перешли на круглосуточное боевое дежурство. На столе у меня лежало список из 86 фамилий тех людей, которые должны были быть арестованы по команде ГКЧП , но такой команды не поступило. 23-го августа я был вызван в Кремль кГорбачеву . Меня назначили командиром «Альфы», Гончарова Сергея Васильевича — моим первым замом. Сначала указ подписал Горбачев, а потом иЕльцин . То есть, я подчинялся сразу двум президентам — СССР и Российской Федерации.
— 8 декабря 1991-го страна ни сном, ни духом не подозревала, что Ельцин, Шушкевич и Кравчук поехали на охоту. Вы, вероятно, были более информированы?
— Нет. Дело в том, что тот период было не просто безвластие — никто не мог четко отдать приказ. Минскую группу «Альфа» возглавлял полковник Лопанов Александр Михайлович, он был туда командирован из Москвы. Он докладывал, что председатель КГБ Белоруссии генерал Ширковский поставил перед ним задачу выехать в Вискули и обеспечить встречу высокопоставленных лиц. Мы находились тогда в штате Главного управления охраны, начальником Главного управления которого был Редкобородый Владимир Степанович, в задачу которого входило обеспечение безопасности первых лиц — Президента СССР Горбачева и президента России Ельцина. Я доложил Редкобородому, и тот сказал: ты знаешь, что именно надо выполнять, вот и выполняй! Вот уровень внимания в Москве к этому событию... Никакого! Лопанов докладывал мне о том, что все съезжаются в Вискули автомобильным транспортом, никаких вертолетов нет, назвал первых лиц. О российской делегации я могу рассказать только с его слов, поскольку сам там не был. Основную роль в окружении Бориса Николаевича играл Геннадий Бурбулис . Он был как бы главный распорядитель. Коржаков отвечал за безопасность. Еще там присутствовал Сергей Шахрай – человек, который большей частью готовил документы для подписания. Называлась также фамилия Людмилы Пихоя – она в дальнейшем была спичрайтером Ельцина. Минская группа «Альфа» обеспечивала их безопасность, но как такового движения охраняемых лиц не было, все происходило внутри помещения. Со слов Лопанова гости Шушкевича подписать бумаги — подписали, и обмыли хорошо… А ещё был один инцидент, связанный с тем, что очень долго искали один из документов, который предназначался для российской делегации.
— А куда он делся?
— Видите ли: Борис Николаевич чуть-чуть раньше других ушел отдыхать и один из договоров, который существовал в трех или четырех экземплярах, ему подсунули под дверь. И этот документ попал между полом и ковром. Его нашли только после того, когда горничная начала уборку помещения.
Приказа не было
— Это правда, что московская «Альфа» якобы сидела на вещмешках, готовясь вылететь в Белоруссию?
— Дело в том, что мы начиная с августа 1991-го постоянно держали два отделения в боевой готовности, потому что с переводом нас в систему Главного управления охраны, мы обеспечивали охрану и Ельцина, и Горбачева. Поэтому одно отделение постоянно находилось в Кремле, чтобы в случае необходимости быть под рукой у обоих президентов. Это было введено после 24 августа, по настоятельной просьбе Михаила Сергеевича Горбачева, которую он высказал, когда я ему докладывал о штатной расстановке и табеле положенности личного состава группы «А» бывшего седьмого управления КГБ, а теперь уже Главного управления охраны.
— Так вы все-таки считали, что кому присягнули? Ельцину или Горбачеву?
— Обоим. И оба президента утверждали для группы «А» и табель, и нормы положенности.
— Но это же кошмар!
— Кошмар.
— То есть, если бы Горбачев отдал приказ арестовать заговорщиков – группа «Альфа» наткнулась бы в Вискулях на другое свое подразделение, которое лежало под елками, получив приказ охранять Ельцина… Так?
— Вот я сижу перед вами и говорю, как есть: никаких указаний ни от Редкобородого, ни от Коржакова, ни от руководителя службы безопасности Горбачева Медведева мы не получали.
— Но если бы Горбачев все-таки сделал то, чего от него все ждали – он бы этот приказ кому именно отдал?
— Ни-ко-му! Ему это не надо было. Он знал, что происходит в Вискулях. ИНазарбаев знал, которого туда тоже приглашали, но он не полетел. Горбачев плыл по течению и этот сценарий его устраивал.
В никуда из ниоткуда
— Это ведь ещё не конец истории?
— Не конец… Когда подписание уже произошло, нам сообщили, что подразделения группы «Альфа» передаются республикам в соответствии с тем соглашением, которое было подписано в Беловежской пуще.
Наши мытарства, которые начались после ГКЧП, продолжились — потому что, если подразделение выводится за штат, то делается новая штатная расстановка, все документы по личному составу переоформляются, и заработной платы не начисляется. Так было несколько раз. Первый раз в августе 1991-го, после путча, второй — в октябре и третий в декабре, когда Союз развалился. За это время из подразделения уволились 37 офицеров. В никуда. Потому что не на что было жить. Мне приходилось брать деньги под расписку из кассы взаимопомощи и раздавать людям.
— А почему вас постоянно выводили за штат?
— Переподчиняли. Сначала перевели из седьмого управления КГБ под коменданта Кремля. Потом — под главное управление охраны, под двух президентов. После Беловежских соглашений фельдъегерь привез конверт от Ельцина, где значилось «вскрыть немедленно»: там было написано, что Ельцин своим указом от 14 декабря 1991 года переподчинил «Альфу» себе.
— Быстро он, однако!
— Следующая штатная расстановка была уже в феврале. Минская группа «Альфы» отходила в Белоруссию, киевская на Украину , алма-атинская – в Казахстан . Надо было произвести передачу всего имущества, личных дел и вооружения. Соответственно, я дал команды кадрам готовить личные дела, сотрудники, которые должны были осуществить передачу вооружения, имущества, транспорта, стали выезжать в подразделения в Белоруссию, на Украину и в Казахстан. Ни карточек, ни банковских переводов не было. Я снаряжал офицера и коменданта, которые везли наличные деньги для того, чтобы выплатить зарплату нашим офицерам в тех республиках, которые стали независимыми. Состояние было непонятное – никто не знал, что будет дальше, потому что разговор шел о том, что периферийные подразделения Группы «А» вообще не нужны – ни в Краснодаре , ни в Екатеринбурге , ни в Хабаровске . Я настаивал на том, что эти подразделения, созданные в 1984—1985 году, давали возможность в случае угрозы терроризма перекрыть всю страну. И был прав! Когда начались захваты самолетов и заложников на юге России – события в Чечне , эти подразделения очень бы пригодились. Но к тому времени их уже расформировали. Потому в 1992 году ушел на пенсию по состоянию здоровья.
— Это был повод?
— Да, повод. Плюс то, что начиная в каждый приезд Витаутаса Ландсбергиса в Москву, перед Ельциным ставился вопрос — почему «Альфу» возглавляет Головатов? Что мне необходимо уволиться, потому что на этом настаиваетЛитва . Звучит, конечно, парадоксально, но это факт: в тот период времени условии России могли диктовать все. И диктовали…
(перепостил 1_capraz)
Источник: 14 Galizische SS-Freiwilligen-Division и концлагерь "Дембица"
С этим человеком, восьмидесятилетним полковником КГБ в отставке Александром Александровичем Войцеховским, я (Олег Росов - МБО) собирался сделать интервью под рубрику «Необычные судьбы». Несколько вечеров подряд мы общались с Александром Александровичем. Узнал, что он, после возвращения из-за рубежа, работал в аналитическом отделе Первого управления (разведка) КГБ УССР. Он работал в нелегальной разведке.
https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/4/4b/Himmler_in_SS-Truppen%C3%BCbungsplatz_Heidelager.jpg Heinrich Himmler в SS-Truppenübungsplatzes Heidelager 28 сентября 1943 года.
Как-то я спросил его, приходилось ли ему по долгу службы сталкиваться с фактами сотрудничества украинских националистов с немецкими фашистами. И тут Александра Александровича «прорвало»:
Хотите, я расскажу вам об одном преступлении против человечности, которое и сегодня остается почти неизвестным миру?
- Конечно, это может быть интересно нашим читателям.
Это – концлагерь Дембица. Там зверствовала СС «Галичина». По долгу службы я имел отношение к документированию этого преступления, но, когда материалы были собраны, наше руководство не проявило к ним интереса. Но обо всем по порядку.
Это было в 1970 году. Меня приглашает к себе заместитель председателя КГБ Украины генерал Шульженко и спрашивает: «Ты же знаешь немецкий?» Говорю: «Знаю». «Так вот, - продолжает генерал, - придется тебе поработать на немецком, надо будет поехать в Польшу, разобраться там с какими-то немецкими документами, которые остались в том месте, где дислоцировалась дивизия СС «Галичина», это город Жешов, бывший концлагерь «Дембица».
Приступаю к выполнению задания. Перед выездом в командировку вникаю в подробности. Узнаю, что там, в Жешове, в местном управлении госбезопасности имеются документы, касающиеся «Дембицы». Об этом концлагере есть и письменные показания одного бывшего вояка дивизии СС «Галичина». Он написал объемное письмо в Президиум Верховного Совета СССР, в котором требует, чтобы с участием сотрудников КГБ власть изучила историю концлагеря «Дембица».
Знакомлюсь с этим человеком.
Это был кто-то из известных националистов?
Давайте назовем его Константином. Это был уже пожилой человек, отбывший 20 лет лишения свободы. Спрашиваю: «Вы по своей доброй воле написали это письмо?» «Да, - говорит, - я решил вспомнить некоторые обстоятельства, о которых раньше, двадцать лет назад, на следствии, не давал показания, и в первую очередь о концлагере «Дембица», где было уничтожено более 750 тысяч людей, я просто хочу вам помочь разобраться, - что же там действительно было».
Я понял, что его показания наряду с другими материалами, которые имеются у наших польских коллег, могут иметь очень существенное значение для понимания того, что же в реальности представляла собой дивизия СС «Галичина», и что представляло собой то место, где была одна из стоянок дивизии, - там находился концлагерь. И, что интересно, о нем не было даже упоминания на Нюрнбергском процессе по делу главных нацистских преступников.
Долгая дорога в Дембицу
Как вы добирались в Дембицу? О чем вы говорили в дороге со своим попутчиком Константином?
На первом же полустанке, после того, как проехали советско-польскую границу, нас встречает и присоединяется к нам офицер польской госбезопасности Казимир Урбан. Вместе едем в Варшаву. Первым делом заходим в советское посольство. Там встречаю своего бывшего начальника еще по работе в Германии. Потом, некоторое время спустя, анализируя эту командировку и события вокруг нее, я понял, что это была странная встреча. «Ты здесь по какому делу?» - спросил он. Обычно разведчики таких вопросов друг другу не задают. Я ответил ему обтекаемо. Говорю: «Приехал по заданию руководства Комитета, действую по согласованному с ним плану». Он ухмыльнулся и сказал: «Поезжай. Удачи тебе. Но, если ничего не найдешь, тоже не огорчайся».
Выезжаем. Всю ночь в пути. Только под утро попадаем в Ржишев. Казимир, который нас сопровождал, сразу же разместил нас в гостиницу. Он поселил меня с Константином в один двухместный номер. Я к Константину никаких претензий не имел. Более того, вел с ним очень долгие задушевные разговоры. «Как же так получилось, - интересовался я, - что вы оказались в дивизии СС «Галичина», кем вы работали до войны?»
«Старшим оперуполномоченным Львовского областного управления НКВД».
«А как же вы попали в 1943 году в эсесовскую дивизию, а до того служили в немецкой полиции?»
«Меня, - говорит, - НКВД оставило в немецком тылу на «оседание» - для того, чтобы подставить немецким спецслужбам».
Я ему говорю: «Знаете, мы проверяли эту версию, и, оказалось, что это ваше утверждение ничем не подтвердилось».
«Да, - говорит, - действительно, оно не подтвердилось, но это не моя вина: кто-то либо утерял документы, либо они где-то так сильно запрятаны, что их и до сих пор никто не может найти».
Он подробно рассказал мне, что, когда во Львов пришли немцы, его сразу же зачислили в полицию, а потом, когда они создавали дивизию СС «Галичина», его пригласили туда на офицерскую должность. Присвоили ему звание обер-лейтенанта, то есть старшего лейтенанта. В этом звании он и служил все годы войны, вплоть до задержания в 1945 году.
«Вы сейчас живете в Киеве?» - «Да». – «Женаты?» - «Женат». – «Кто ваша жена?» - «Вдова бывшего советского офицера. Я ей рассказал то, что и вам рассказываю, что был оставлен во Львове на «оседание».
«Но связи с нашими сотрудниками вы не имели? - уточняю я. – Ведь в самом Львове было очень много наших сотрудников – десятки, да и в самой дивизии СС «Галичина» были люди, работающие на НКВД. К вам никто не подходил?»
«Нет, - говорит, - таких контактов не было».
Потом я узнал от него, что в интересующем нас концлагере был задействован один полк СС «Галичины» и что он, Константин, был занят, в основном, хозяйственной работой.
«А что из себя вообще, - спрашиваю, - представлял этот концлагерь в Дембице?»
«Вот мы поедем туда, и уже там, на месте, я вам все расскажу».
Исчадие ада
Вы сразу же приступили к работе?
Да, уже на следующее утро – короткая встреча в управлении госбезопасности Жешовского воеводства, потом – знакомство с прокурором, который ведет это дело. Он предлагает ознакомиться с документами, которые у него уже собраны. Это, в основном, протоколы допросов. Я прочитал несколько томов.
Во второй половине дня выезжаем осматривать место. Там – равнина, которая переходит во взгорье. А взгорье чем-то напоминает дальневосточные сопки. И там, где склон горы, остались только фундаменты от стоявших некогда домиков. Потом местность вдруг переходит в равнину, а на ней – громадный массив вот таких фундаментов от бывшего поселения. Тогда, в годы войны, все это было обнесено тройным рядом проволоки, возле которой все время ходили часовые с собаками. Как я понял из документов, никто и никогда туда не проникал. И никто из посторонних не видел, что там творилось. Привозили людей в закрытых машинах, увозили прах. Я читал протоколы допросов местных крестьян, которые свидетельствуют, что часто слышали стрельбу, грохот, а потом видели, как над горой поднимается туча дыма. Когда мы это видели, - свидетельствовали крестьяне, - что это исчадие ада поднимается из земли в небо. И тогда крестьяне со страха падали на землю и молились Богу.
Там были и евреи, и украинцы, и русские…
Значит, у вас складывалась картина разыгравшейся здесь драмы на основании документальных свидетельств и рассказа Константина?
Да, Константин все объяснял, и все показывал на местности: «Видите, вот здесь, в первом домике была хозяйственная часть, а здесь располагалась расстрельная команда, дальше – столовая, еще выше – бордель, за ним – госпиталь, а тут был целый городок из деревянных домиков – здесь содержались заключенные.
«Сколько, - спрашиваю, - людей расстреливали ежедневно?» - «Сто, двести, а то и триста человек». – «Где?» - Вот оттуда их приводили, а расстреливали здесь, под горой, в этих специально оборудованных сооружениях».
Что представляли собой эти сооружения?
Они напоминали колодцы. Открывалась широкая металлическая дверь, и туда запускались люди. Сто человек, а то и больше. Потом сверху открывались люки, и людей стреляли из автоматов. Долго это длилось. Потому что не с одной же очереди убивалось такое огромное количество людей. И потом уже, когда было видно, что никто не шевелится, снизу опускалось дно, и оттуда падали трупы. Потом их осматривали, не остался ли кто-нибудь в живых. Недобитых либо достреливали, либо, когда человек протестовал, кричал, матерился, а были и такие случаи, его тащили в большой колодец, где была сооружена гильотина, и отрубали голову. Она, гильотина, там так и осталась, запекшаяся, засохшая мозговая масса – все это еще сохранилось.
Я спрашивал Константина: «А кто расстреливал? Здесь была расстрельная команда?»
«Да нет, - говорил он, - все участвовали в порядке очереди, но я в расстрелах не участвовал».
«Вы видели, как сжигают трупы?»
«Видел. Рубили лес, делали бревна, ими перекладывали трупы, получалась гора, ее поливали бензином и поджигали, горело больше двух часов, потом рассыпалось в прах, этот прах загружали в машины и увозили».
Я детально его обо всем расспрашивал.
«Как вас кормили?»
«Хорошо, было и мясо, и рыба».
«Что это за помещение?»
«Здесь был бордель, утеха для персонала».
«А девушек привозили откуда-то?»
«Нет, - говорит Константин, - их отбирали из числа заключенных, - все они, как правило, были худенькие, истощенные, где-то около месяца они находились в госпитале, их кормили, потом их проверяли врачи, их переодевали, укладывали им прическу, все это делала бордель-дама, которую привезли из Берлина, и, когда уже считали, что девушки «в форме», им давали нагрузку».
«Десять-пятнадцать человек в день».
«Но как долго они могли работать при такой нагрузке?»
«Да, - говорит, - и месяца они там не выдерживали, потом случались нервные срывы, психические расстройства, девушки плакались, бросались на посетителей, когда они становились непригодными, их выбраковывали и тогда вместе с остальными узниками расстреливали».
Жители каких стран были узниками этой «фабрики смерти»?
В основном, из восточной Европы. Люди, арестованные за те или иные прегрешения – с точки зрения фашистов. Там были и евреи, и украинцы, русские, поляки, венгры… Очень много людей.
Лагерь уничтожить, все сжечь
А когда этот концлагерь прекратил свое существование?
Как стало известно из документов, осенью 1944 года, когда к Жешову уже подходили части Красной Армии, руководство дивизии СС «Галичина» получило указание от Гимлера: лагерь уничтожить, все сжечь, так, чтобы и следов никаких не осталось. Потом уже началось уничтожение людей в ускоренном порядке. Семьсот пятьдесят тысяч – по данным польской прокуратуры. Это такое же количество людей, которое было уничтожено в «Освенциме».
Мы все осмотрели, ознакомились с документами, запротоколировали показания свидетелей, зафотографировали следы преступлений на местности. Уже непосредственно перед отъездом я спросил моих польских коллег: «А как же так получилось, что факт существования этого концлагеря не был представлен на Нюрнбергском трибунале?»
И что ответили поляки?
Ничего вразумительного. Говорят: «Мы занимались осмотром, опросами, но уже после Нюрнбергского процесса».
Результаты своего расследования вы привезли в Киев?
Нет, поляки отправили их по специальному каналу связи.
Странное решение генерала Шульженко
Как в Киеве восприняли результаты вашей работы?
Когда вернулся в Киев, сразу же доложил обо все своему руководству. Тому же генералу Шульженко. И он вдруг спросил: «А тебе не могли дать те документы на руки?» Я ответил: «Товарищ генерал, существуют же установленные правила: это документы особой важности, - как же я мог взять их на руки, у меня же даже оружия при себе не было?»
Через несколько месяцев снова вызывает меня к себе генерал Шульженко. Держит в руках том – больше одной тысячи страниц нашего совместного с поляками расследования.
«Слушай, - говорит Шульженко, - а как же мы сможем работать с этими документами? Они же на польском языке». И я заподозрил, что проблема тут, видимо, вовсе не в переводе…
«В общем, так, - безапелляционно заявил генерал, - дело это мы пока что будем хранить у себя в архиве, пока его кто-нибудь не востребует».
Да, странное решение. А потом к этому делу кто-то из вашей службы проявлял интерес?
Потом, где-то года через два, меня приглашают в Киевское областное управление КГБ. Зам. начальника тогда был полковник Глушаков. Но столе у него – тот же томик на польском языке. «Твоя работа?» - спрашивает. «Я, - говорю, - выполнял роль вспомогательную, а всю основную работу проделали поляки». «Так что нам делать?» - спрашивает полковник. «Как это – что? – говорю, – все это надо проанализировать, провести дополнительное следствие и обнародовать». «Это будет пока у нас, - говорит полковник, - мы не знаем, что с ним делать».
Новые ветры лжи
Как вы думаете, вернуться к этому преступлению, дорасследовать его и обнародовать, - в сегодняшней Украине это вряд ли возможно?
В 1991 году, сразу же после провозглашения независимости, в очередной раз начали переписывать историю. Те профессора истории, которые еще вчера так рьяно и бескомпромиссно разоблачали преступления националистов, начали утверждать, что, мол, националисты, в том числе и вояки дивизии СС «Галичина», никого не убивали, немцам не служили, и, вообще, никаких преступлений за ними нет. Многих людей это сильно возмутило. «А как же Дембица», - спрашивали они.
Как-то мы встречаемся с моим знакомым журналистом. Заводим разговор о не до конца раскрытых преступлениях националистов. И он расспрашивает меня о Дембице, о том расследовании, которое я проводил в Польше, когда работал в КГБ. «Где могут быть сейчас эти материалы, к кому мне обратиться, - спросил журналист. Я посоветовал ему обратиться к тогдашнему Председателю СБУ Евгению Марчуку.
Через какое-то время мы опять встречаемся. «Что ответил тебе председатель?» - спрашиваю его. «Ответил, - говорит мой друг-журналист, - что такого тома нет, он сожжен».
Для меня подобный ответ председателя более чем странным. Такие документы не подлежат сожжению. Они должны храниться вечно. Вопрос в том – эти документы не захотели найти или действительно уничтожили? И если уничтожили, то за это кто-то должен отвечать в уголовном порядке. Ведь, даже согласно внутренним инструкциям спецслужбы, такие материалы не могут пропасть. Если документы сжигаются в печке, а такое бывало, то при этом обязательно составляется опись – название документов, их содержание, количество страниц и – обязательно! – фамилия и подпись сжигающего.
Несколько лет назад обращаюсь в Посольство Польши в Украине. Предлагаю восстановить те документы, ведь первый их экземпляр находится в прокуратуре Польши. Принимает меня советник посольства. Внимательно меня выслушивает и говорит: «Мы с вами договориться не сможем: нужно, чтобы ваш МИД официально обратился к нашему, сначала нужно решить вопрос на дипломатическом уровне, а уж потом – на юридическом».
Но, поскольку высший дипломатический уровень для меня недосягаем, мне так и не удалось сделать достоянием гласности это чудовищное преступление против человечности.
Складывается впечатление, что многие самые страшные преступления националистов еще не раскрыты. Вернее, многие о них знают, но почему-то молчат.
Да, у нас не пишут о том, сколько людей они перебили в Словакии, когда там участвовали в подавлении антифашистского восстания. А сколько они сожгли польских сел… Да, самые тяжкие злодеяния той же дивизии СС «Галичина» не расследованы и по сей день.
Иван БЕССМЕРТНЫЙ, «Киевский вестник», № 12 (6281), 6.02.07 г.
Для любителей конспирологии.
Кстати, знаковая личность Борис Сергеевич Шульженко, очень знаковая. Уроженец одного известного ныне села, второй секретарь ЦК ЛКСМУ, зам. заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК КПУ, занявший в 1957 г. по протекции Семичастного должность начальника 4-го управления КГБ УССР (как раз отвечающее за противодействие зарубежным националистическим центрам), а в 1959 - первый заместитель Председателя КГБ УССР. Занимая этот пост, целенаправленно развалил не одно агентурно-оперативное дело, в т.ч. и по связям т.н. Заполярного Провода ОУН с краем и закордоном.
Такие Провода (Заполярный провод, Провод ОУН северных территорий, Заполярные соколы Украины) создавались в местах заключения и спецпоселений бывших участников нац.подполья и занимались, в основном, сбором развединформации о промышленных объектах, портах, воинских гарнизонах, стратегических стройках и системах коммуникации, которую впоследствии по специально налаженным каналам связи переправляли на Западную Украину, а оттуда уже за кордон.
В этих организациях существовала своя СБ, которая выявляла и ликвидировала внедрённые в эти организации оперативные источники, а также пыталась создать в правоохранительных органах свои агентурные позиции.
По возвращении из заключения их участники пытались воссоздавать свои организации, а также проникать в советские административные и хозяйственные органы, вступали в партию, комсомол, шли служить в армию.
Помимо этого, Шульженко всячески обхаживал и опекал Васыля Кука, нещадно ломал карьеры и судьбы настоящим оперативникам, занимающимся разработкой закордонных центров ОУН, и при этом благополучно отмазывал своих земляков, замешанных в этих разработках.
А сегодня на фоне тотального очернения и демонизации советской спецслужбы о нём выходят панегирические книжки типа "Борис Шульженко. Особистість і Час" (под ред. Юрия Шаповала, ага), Киев, 2006 г. Состав её авторов, к слову, весьма примечателен, поинтересуйтесь на досуге...
